Вот выдержки из ответов клиентов:
«Я вижу очень большую голову, и только в одном углу на ней проступают мелкие черты лица. Это меня очень удивляет, потому что во время рисования мне казалось, что у меня все хорошо получается. Во мне, в моей голове происходит так много всего, но я это очень мало проявляю внешне. Я почти не показываю своего лица».
«В каракулях, которые появились на листе во время рисования вслепую, я совершенно не могла распознать лица. Потом во время раскрашивания из нарисованного возникло растение с очень разнообразными по форме и цвету бутонами… Нет, это не один цветок, это разноцветный букет! Я не знаю, что общего у меня с этим букетом. В таком виде я себя совершенно не представляю, не вижу».
(Позже я расспросил клиентку о каждом цветке. Например: «Опиши как можно подробнее этот желтый круглый цветок», «Что бы ты думала и чувствовала, если бы сама была этим желтым или этим красным цветком?» и т.п. Я задавал вопросы так, чтобы женщина могла сама шаг за шагом открывать в себе различные грани, внимательно присматриваться к ним, проводить тонкие различия между ними и делать выводы о том, какие качества этого разноцветного букета она может восс принимать как уже принадлежащие ей, а какие его аспекты ей хотелось бы иметь.)
«Мое лицо, которое я раскрасил, справа и слева очень разное. Справа оно очень мягкое и нежное, а слева – дикое, угловатое и прямоугольное. Это удивляет меня, так как у меня часто болит голова именно слева и я чувствую сильное напряжение в области левого плеча. Может быть, что-то дикое и угловатое хочет более интенсивной жизни или просится наружу?»
«Моя картина очень печалит меня, я едва могу различить ее линии… Все так расплывчато… Когда я думаю, какое это имеет ко мне отношение, как это со мной связано, то прихожу к выводу, что на ней изобразилась та моя сторона, которую мне не хочется признавать, но она, тем не менее, существует. Я часто теряюсь, забываюсь, и тогда почти не чувствую себя, и другие люди меня просто не замечают… Потом я ухожу, уединяюсь и еще больше теряю себя».
«Из моей первоначальной картины возник зверь, какое-то животное. Выглядит, как синее-красный петух. Странно… я понятия не имею, откуда он взялся».
Я спрашиваю клиента: «Что это за петух? Что он делает, какими свойствами обладает?» – «Он – начальник большого птичьего двора, весь день клюет зерно и командует курами, за ним всегда последнее слово. Иногда он кукарекает очень громко и облетает двор, осматривая свои владения».
Я продолжаю спрашивать: «Может быть, эти действия петуха и его качества являются частью вас? Возможно, вы хотели бы стать таким, как этот петух, обладать его качествами?» Клиент отвечает: «Нет-нет! Я никогда бы не стал так поступать… Просто не осмелился бы вести себя так, как этот петух…Ну разве только помечтал бы об этом, но и то тайком».
«Мои каракули, нацарапанные вслепую, поначалу меня испугали и очень мне не понравились. Потом я начал понимать, что они выглядят, как моя мать. Потом я начал быстро раскрашивать их красками, потому что не хотел так выглядеть, не хотел иметь ничего общего с моей матерью. Но у меня не получилось так, как я задумал: как бы я ни старался закрашивать, все равно все время проступали контуры первого рисунка, который я нарисовал с закрытыми глазами. И все же эта картина сейчас другая, она выглядит по-другому. Тут еще осталось кое-что, что напоминает мне мою мать, но теперь это другая картина, другое лицо. Но оно меня больше не пугает, в нем есть что-то из того, что я знаю о себе, с чем я могу себя идентифицировать».
Удо Баер «Творческая терапия — Терапия творчеством»*
*Книга «Творческая терапия — Терапия творчеством» есть в интернет-магазине издательства «Класс» http://psybooks.ru/book/id/951/
Другие выдержки из книги «Творческая терапия — Терапия творчеством»:
Рисование автопортрета вслепую. Часть 1.
Терапевтическая песочница как возможность построения диалога